Страницы жизни схимонахини Марии (Толстой)

ЕДИНСТВЕННАЯ

(сестра писателя Льва Николаевича Толстого)

Сердце человека обдумывает свой путь,

но Господь управляет шествием его. (Притч. гл. 16,9)

«Нет в жизни случайных событий, все промыслительно», – эти слова преподобного Варсонофия, Старца Оптинского полностью исполнились в жизни графини Марии Николаевны Толстой, единственной сестры писателя Льва Николаевича Толстого, закончившей свой земной путь схимонахиней Казанской Амвросиевской женской пустыни в Шамордино Калужской епархии. Вся ее жизнь с самого рождения до последней минуты на земле складывалась промыслительно. Она родилась 2 марта 1830 года в сельце Ясная Поляна Тульской губернии в семье графа Николая Ильича Толстого, принадлежавшего к древнему роду, и Марии Николаевны, урожденной княжны Волконской, происходившей из именитого рода князей Волконских, восходящих к святому Михаилу, князю Черниговскому, замученному в 1245 году Батыем за отказ поклониться татарским кумирам. Имея четырех сыновей, родители Марии Николаевны мечтали о дочери. Их дом находился недалеко от Киевского шоссе, и в нем всегда находили приют приживалки, монахини, юродивые, странницы. Одна из странниц, узнав о желании графини иметь дочь, посоветовала ей дать обет: если родится девочка, взять в крестные матери первую встретившуюся на улице женщину. Через несколько дней после рождения Марии Николаевны, в Тулу был отправлен старый слуга для исполнения обета, данного графиней. После молитвы, рано утром выйдя на улицу, он встретил монахиню Успенского женского монастыря Марию, все звали ее Марией Герасимовной и считали юродивой. Но, вероятно, она только присутствовала при крещении новорожденной, совершенном 11 марта в приходском Николо-Кочаковском храме священником отцом Василием Можайским с причтом, так как в «Метрической книге» восприемниками записаны граф Николай Николаевич Толстой и графиня Пелагия Толстая. Часто бывая в доме графов Толстых, Мария Герасимовна рассказывала о том, как в молодости много странствовала, одевшись в мужской подрясник, под видом юродивого Иванушки, собирая деньги на монастырь. Любила петь: «Святым Духом восхищаться, – в скорбях мира нам спастись…».

А скорби одна за другой приходили в семью графов Толстых. Не прошло и пяти месяцев после рождения дочери – умерла графиня Мария Николаевна, через семь лет – граф Николай Ильич. Мария Николаевна и четверо ее братьев остались круглыми сиротами на попечении матери отца графини Пелагеи Николаевны, которая скончалась через год после смерти своего сына в 1838 году. У Марии Николаевны и ее братьев не было ни одного дяди и только две тетушки по отцу, не имевшие детей, Пелагея Ильинична Юшкова и Александра Ильинична Остен-Сакен. Официальной опекуншей детей сначала была назначена графиня Александра Ильинична Остен-Сакен. Ее замужество было несчастливым: муж был душевно больной и покушался на ее жизнь. Расставшись с ним, она жила у родителей, часто ездила на богомолье в Оптину Пустынь, где и скончалась в 1841 году и похоронена за алтарем Введенского храма. Ее племянников и племянницу привозили в Оптину проститься с ней. Здесь Мария Николаевна, подойдя под благословение к Старцу Леониду, услышала: «Маша, будешь наша». Позже, живя в монастыре, она часто вспоминала об этом. Но вначале слова Старца испугали родных Марии Николаевны, так как она росла слабой и болезненной девочкой. После смерти графини Александры Ильиничны Остен-Сакен опекунство над сиротами перешло к младшей сестре их отца Пелагее Ильиничне Юшковой. Но практически воспитанием Марии Николаевны и ее братьев занималась троюродная тетушка по линии отца Татьяна Александровна Ергольская, которая сама с раннего детства была сиротой, не была замужем и не имела своих детей, но с нежной материнской любовью относилась к детям своего кузина. Через всю жизнь она пронесла чувство большой любви к нему. Когда после смерти жены граф Николай Ильич сделал ей предложение стать его женой и матерью его пятерых детей, она, отказав в первой части его предложения, полностью приняла вторую и практически заменила Марии Николаевне и ее братьям мать. Она, как и родные тетушки, была верующей, и с раннего детства воспитала маленькую Марию в православных традициях. Отрочество Марии Николаевны прошло в Казани, где жила Пелагея Ильинична с мужем. Там Марию Николаевну определили в Родионовский институт, но «приходящей», сделав для нее исключение. Выросшая в деревенской тишине, изнеженная и капризная Мария Николаевна долго не могла привыкнуть к институтской жизни по звонку, к тому же очень грустила по тетеньке Татьяне Александровне. В добавление к институтскому, она получила и хорошее домашнее образование, неплохо знала французский язык, прекрасно играла на фортепьяно. В 17 лет она уже считалась взрослой барышней. Была невысокого роста, имела прекрасные большие черные глаза и всегда, живя в миру, носила одну и ту же прическу, гладкую впереди с узким пробором и туго заложенной косой. В апреле 1847 года она и братья, достигнув совершеннолетия, приступили к наследственному разделу имущества. Братья определили ей равную с ними долю, а не 1/14, по закону того времени. Тетеньки стали задумываться и о ее замужестве. И в том же году, в ноябре месяце, совсем юной 17-летней девочкой выдали ее за графа Валериана Петровича Толстого, родного племянника тетеньки Татьяны Александровны. Позже она вспоминала о своем браке: «Я никакого понятия не имела тогда о жизни, мне смешно вспомнить о моих воззрениях на брак. Мне и в голову не приходило думать о том, какой человек был мой будущий муж, и какая жизнь ожидала меня с ним? Я так привыкла доверять тетушкам, а в особенности Татьяне Александровне, что слепо верила тому, что я должна выйти замуж за Валериана Петровича, раз она этого хотела, и я вышла за него прямо со школьной скамьи». Муж Марии Николаевны был ее троюродным братом, относился к той же древней ветви графов Толстых, что и сама Мария Николаевна; по линии бабушки со стороны матери Марии Федоровны Майковой принадлежал к роду, из которого происходил святой Нил Сорский. Он был на семнадцать лет старше Марии Николаевны, ему было уже 34 года. За его плечами была военная служба, в которую он поступил в возрасте 19 лет юнкером в гусарский принца Оранского полк. За храбрую и отважную службу во благо Отечества был награжден орденами святых Анны 3-ей степени и Станислава 3-ей степени, дважды награждался денежными премиями и вышел в отставку накануне свадьбы в чине майора. За собственные заслуги был внесен в Родословную книгу дворян Рязанской губернии, в которой находилось доставшееся ему от его отца мичмана в отставке графа Петра Ивановича имение в 420 душ в Раненбургском уезде. После свадьбы молодые супруги поселились в селе Покровское Чернского уезда Тульской губернии, в 80 верстах от Ясной Поляны. Это было имение матери Валериана Петровича – Елизаветы Александровны, доставшееся ей от ее тетки по отцу и воспитательницы Татьяны Семеновны Скуратовой. Свекровь Марии Николаевны и ее сестра Татьяна Александровна рано осиротели. Их тетушки по отцу, родная Татьяна Семеновна Скуратова и двоюродная графиня Пелагея Николаевна Толстая, решили взять осиротевших племянниц на воспитание: свернули билетики с написанными их именами и положили под образа; помолившись, вынули, – темненькая Таненька досталась графине Пелагее Николаевне, Лизонька – Татьяне Семеновне. Выйдя замуж, Мария Николаевна очутилась в семье родной сестры своей горячо любимой тетеньки Татьяны Александровны и была окружена той же любовью и нежной материнской заботой, живя в сельской тиши. В их имении был одноэтажный, белый дом, старинный парк с липовыми аллеями, спускающимися к реке Снежеди. Мария Николаевна в 1849 году родила первенца Петра умершего в детстве, затем родились Варвара, Николай и Елизавета. Дети были на руках няни под внимательным наблюдением Елизаветы Александровны. Когда они немного подросли, Мария Николаевна могла пользоваться некоторой свободой и проводить время в обществе соседей по имению: семьи барона А.А. Дельвига, с сестрой которого Любовью Антоновной она была очень дружна; их часто навещал поэт А.А.Фет и писатель И.С. Тургенев. Мария Николаевна была обаятельной и прекрасной собеседницей, чудно играла на скрипке и фортепиано исключительно классическую музыку: Шопена, Моцарта, Бетховена. Позже она любила вспоминать о том времени, и особенно о вечерах в обществе Ивана Сергеевича Тургенева, с которым она познакомилась в 1854 году. В семье Толстых считали даже, что он был несколько влюблен в Марию Николаевну. Он читал ей в рукописи свои только что написанные сочинения, прислушиваясь к ее мнению и ценя ее «тонкий ум и художественное чутье». Ей он посвятил свою повесть «Фауст» и говорил, что тип своей героини Веры Ельцовой, не любившей стихов, он заимствовал от Марии Николаевны, которая тоже не любила стихов. Через несколько дней после первого визита в Покровское, Тургенев написал Некрасову: «Жена графа Толстого, сестра автора «Отрочества» – премилая женщина – умна, добра и очень привлекательна. … Жаль, что отсюда до них около 25 верст. Она мне очень нравится…». Двумя днями позже – Анненкову: «…сестра его одно из привлекательнейших существ, какие мне только удавалось встретить! Мила, умна, проста, – глаз бы не отвел, – и продолжает: – на старости лет (мне четвертого дня стукнуло 36 лет) – я едва ли не влюбился. Я вижу отсюда, как у вас круглятся глаза и губы, раскрывшись испускают звук: кгха, кгха – что по – вашему значит смеяться, но не могу скрыть, что поражен я в самое сердце. Давно не встречал столько грации, такого трогательного обаяния…». И добавляет: «В «Отрочестве» Толстой описал свою сестру под именем Любочки…». Сохранилось 16 писем И.С. Тургенева к Марии Николаевне и ее мужу, с которым его связывало увлечение охотой.

14 сентября 1851 года в семью Марии Николаевны и Валериана Петровича пришло горе: на 61 году скончалась Елизавета Александровна. Последние годы своей жизни она была тяжело больна и очень страдала, но за несколько месяцев до смерти наступило улучшение настолько, что она смогла нанести визиты соседям, стала гулять в саду, осмотрела новые хозяйственные постройки. И в начале августа поехала поговеть в Оптину Пустынь и затем погостить у брата Дмитрия Александровича, жившего недалеко от Оптиной в имении Бордуково. Здесь она скончалась и похоронена в Оптиной Пустыни за алтарем Введенского храма рядом со своей двоюродной сестрой Александрой Ильиничной Остен-Сакен. «Вы не поверите, – писала позже Мария Николаевна братьям Льву Николаевичу и Николаю Николаевичу, – какая пустота и тоска у нас в доме без нее. Да, я теперь с каждым днем яснее вижу, что я потеряла в ней редкую мать и друга, которого у меня больше не будет. Она любила меня как дочь родную и не разделяла в своем сердце с Валерианом, которого она боготворила. Рассказывают, что она до последней своей минуты безпрестанно вспоминала обо мне и скончалась в совершенной памяти». Через пять месяцев после смерти свекрови 23 января 1852 года Мария Николаевна родила дочь, которую назвали Елизаветой.

В 1857 году Мария Николаевна, узнав об измене своего мужа, не смогла смириться с этим и переехала с детьми в доставшееся ей по наследству от родителей имение, расположенное в селе Пирогово Крапивенского уезда Тульской губернии. Здесь она выстроила свой дом. В этом же селе на противоположном берегу реки Упы жил ее старший брат Сергей Николаевич, и Мария Николаевна до окончания строительства дома некоторое время жила у него. Когда дом был готов, совсем небольшой, с мезонином, она с детьми переехала в него. Это было очень трудное для нее время. Ей было всего лишь 27 лет, на руках у нее было трое детей: Елизавете – пять лет, родившимся в один год Варваре и Николаю – семь и седьмой. Было очень сложно привыкнуть к своему новому положению, хотя братья и тетенька Татьяна Александровна всячески поддерживали ее. «Молодая жизнь ее была сломлена, – напишет позже в своих воспоминаниях дочь Елизавета Валерьяновна, – и она не могла чувствовать себя вполне счастливой. Временами она была неспокойной, нервной, раздражительной. Тогда я этого не понимала, но, вспоминая впоследствии это время, я помню, что она часто грустила и, как всегда, выливала свое чувство в музыке». Иногда, взяв с собой детей, ездила в гости к своим друзьям Дельвигам, жившим в 60 верстах от Пирогова. Поездка занимала целый день. У нее были две лошади, и она сама правила ими, запряженными в шарабан. Принадлежа к высшему аристократическому кругу, она не любила визитов и выездов, светские, пустые разговоры не имели для нее никогда интереса. «Но Мария Николаевна всегда была очень религиозна. Истинная вера ее никогда не омрачалась сомнениями и помогала ей в трудные ее минуты…», – пишет Т.А. Кузминская, родная сестра жены брата Льва Николаевича. Прожив год в Пирогове, она на зиму с детьми переехала в Москву; но к концу зимы стала худеть, кашлять, жаловаться на боли в левой лопатке и руке, что вызвало безпокойство братьев и тетеньки. И в сопровождении брата Льва Николаевича с детьми уехала на юг Франции в Гиер, где лечился другой брат Николай Николаевич, тяжело больной туберкулезом. Здесь в сентябре 1860 года он умер. Это явилось для нее новым тяжелым испытанием. Она очень любила и уважала своего старшего брата. И после его смерти еще острее почувствовала свое одиночество. Здоровье ее совсем расстроилось. Но она нашла большое утешение в оказании помощи одиноким, больным людям, приехавшим на лечение, как она и ее брат. Слабая, болезненная, имеющая склонность к заболеванию туберкулезом, не боясь заразиться, она посещала их, стараясь помочь всем сердцем. По многим читала Псалтирь. Затем из Гиера переехала в Веве. И, оставив детей с горничной под присмотром княжны Репниной, вынуждена была поехать на лечение водами в Экс-ле-Бен. Здесь состоялось ее знакомство со шведом Гектором де-Кленом (1831-1873), моряком, простудившимся в плавании, заболевшим ревматизмом и приехавшим лечиться. По воспоминаниям дочери Елизаветы Валерьяновны, Клен был «очень симпатичным, кротким и болезненным, – у него болели ноги, ходил он всегда в теплых башмаках и с палкой. Он был прекрасным музыкантом, играл на рояле и скрипке», учил латинскому языку сына Марии Николаевны, любил подолгу гулять с ним. Эта встреча имела большое влияние на дальнейшую судьбу Марии Николаевны. 8 сентября 1863 года у нее в Женеве родилась третья дочь, Елена. Она написала об этом тетеньке Татьяне Александровне, которая вместе с братьями была потрясена случившимся и хранила это в тайне. Татьяна Александровна любила «свою Машеньку» как дочь и очень переживала ее несчастный брак с Валерианом Петровичем. Лев Николаевич по просьбе сестры начал вести переговоры о ее разводе с мужем, который дал свое согласие и составил прошение к архиепископу. Для ознакомления и подписи прошение было переправлено Марии Николаевне, но она не дала ему дальнейшего хода, мало надеясь и на счастье с Кленом, – его родственники были против их брака. В письме к Татьяне Александровне 28 января 1864 года из Веве она пишет: «Надо предаться воле Божией; Он направит мою жизнь и соединит нас, ежели будет на то Его благоволение, и подаст мне силу перенести и новое испытание, быть может, тяжелее всех тех, которые я перенесла». Одновременно брату Сергею Николаевичу: «Я теперь совсем другая. Поверишь ли, что я чувствую какую-то отраду (отраду – слишком много), но приятное чувство чувствовать себя виноватой перед другими, не иметь этой гордости, раздражительности добродетельной и страдающей невинно женщины. Да, все мы должны пасть так или иначе – на то мы и созданы! Но куда это падение нас поведет – в хорошую или дурную сторону – вопрос? И добродетель даром не дается. До свидания, Сережа, приезжай, пожалуйста…». Она никогда не старалась оправдать виновностью мужа своего поступка, видя в нем большой грех, строго судила только себя. Сергей Николаевич в апреле 1864 года увез ее с двумя дочерьми в Россию. Сына Николая Валериановича она оставила в Женевском пансионе, маленькую Елену, крестным отцом которой стал Сергей Николаевич и дал ей свое отчество, поручила кормилице. Возвратившись в Россию, Мария Николаевна поселилась в Пирогове, часто бывая у брата Льва Николаевича в Ясной Поляне со своими старшими дочерьми. Все их очень любили, а дядя Лев Николаевич шутливо называл «зефиротами»: монахиня Мария (Мария Герасимовна) перед их приездом из-за границы говорила, что «из чужих краев прилетели какие-то необыкновенные птицы, которых зовут «зефиротами». Рождество 1865 года Мария Николаевна с дочерьми проводила в Ясной Поляне. Здесь с ней произошел случай, о котором Т.А. Кузминская пишет: «Мы были заняты приготовлением костюмов, чтобы вечером явиться ряжеными. Как сейчас помню, Мария Николаевна стояла в комнате Татьяны Александровны. Опершись ногой на стул, что-то наскоро зашивала, когда вдруг она обернулась ко мне и к дочерям своим, которые находились позади ее, и громким, сердитым голосом спросила: «Кто ударил меня по плечу?». Мы с удивлением отвечали, что никто даже и не подходил к ней. Мария Николаевна не поверила нам. «Какие глупые шутки, – сказала она, – я так испугалась, кто-то сильно хлопнул меня по плечу!». <…> Татьяна Александровна записала в свою книжку этот странный случай, отметив день, число и час. Впоследствии оказалось, что это был день и час смерти Валериана Петровича». Простудившись, он умер от воспаления легких. С тех пор, как Мария Николаевна уехала от него, они ни разу не виделись. После его смерти она переехала жить в Покровское; приняла имение, оставшееся в долгах, в свои руки и серьезно занялась хозяйством. Шли годы… Дети подрастали. Мария Николаевна рассказала им, что у них есть младшая сестра, узнав которую позже, они очень полюбили. Елена была похожа на мать характером, фигурой и даже походкой; получила хорошее образование, прекрасно играла на рояле, неплохо рисовала. Старшая дочь Варвара внешне была похожа на отца. Имела темные живые глаза, вьющиеся волосы и «чудный» цвет лица. Практическая сторона жизни совершенно ее не занимала, и Мария Николаевна часто сердилась на ее рассеянность и забывчивость. И хозяйственные вопросы поручала Елизавете, которая хотя и была моложе сестры на два года, но отличалась большей серьезностью и рассудительностью. Она была больше похожа на мать. В 1871 году Елизавета Валериановна вышла замуж за князя Леонида Дмитриевича Оболенского. Через год Варвара Валериановна – за Николая Михайловича Нагорнова. После замужества дочерей Мария Николаевна часто ездила за границу, побывала на могиле брата Николая Николаевича. В 1874 году умер Клен. Его жена известила Марию Николаевну о его кончине, написав, что он всегда вспоминал ее. За несколько месяцев до его смерти, они случайно встретились за границей. Какой была эта встреча, неизвестно. Мария Николаевна только говорила, что узнала от Клена, что несколько раз он писал ей, но она этих писем не получала. Сын Николай Валерианович, вернувшись в Россию, после неудачи с поступлением в университет, определился на службу в Преображенский полк. Недолго прослужив, вышел в отставку и в 1878 году женился на дочери тульского архитектора Громова – Надежде Федоровне. Брак был счастливым, но через восемь месяцев Николай Валерианович заболел тифом. Болезнь оказалась смертельной. Он скончался на руках матери в больнице в городе Черни Тульской губернии.
Часть II. «Маша, будешь наша»