Страницы жизни матушки Агнии (Стародубцевой)

СВЯТЫЕ РУКИ

Мать Агния (Александра Васильевна Стародубцева) родилась 15 апреля 1884 года. Родилась она слепой, родители повезли ее к митрополиту Воронежскому Митрофану, и у его мощей девочка получила исцеление.

Родители ее умерли рано. Сначала умер отец, а когда Александре было 14 лет, умерла мать. Александра осталась со старшей сестрой и младшим братом. Сестра стала воспитывать брата, а Александра оставила гимназию и упросила родных отвести ее в женскую Знамено-Сохатинскую обитель, где была знаменитая иконописная школа. В этой обители она прожила 21 год, была пострижена в рясофор с именем Агния, обучилась искусству иконописи.

Мать Агния была духовной дочерью Старца Варсонофия и каждый год, получая отпуск, ездила к нему в Оптину пустынь. Она написала с о. Варсонофия портрет, который потом просили у нее в Третьяковскую галерею. О. Варсонофий незадолго до своей смерти отдал ей этот портрет, который и сам очень ценил. Он всегда висел в матушкиной келье в Караганде. Она говорила: «Это не я писала этот портрет, о. Варсонофий писал его моей рукой».

Матушка хорошо знала по Оптиной пустыни о. Севастиана и также виделась с ним каждый год до закрытия монастыря. Она говорила, что о. Севастиан в молодости был очень красивым, с каким-то особенно светлым лицом, был приветливым, ласковым с посетителями и старался для всех все сделать. Старец Варсонофий называл его благодатным. Старец Иосиф очень любил его и говорил: «Он нежной души».

Однажды произошел такой случай. Мать Агния приехала к Старцам и стояла в приемной хибарки. К. ней подошел послушник Стефан и легко коснулся своей рукой ее руки. Матушка тогда возмутилась в душе этой, как ей показалось, вольностью со стороны послушника. А жизнь показала, что будущий Старец уже тогда прозрел в ней свое духовное чадо и то, что ее рука много потрудится для благоукрашения церквей святыми иконами.

В ноябре 1919 г. Знамено-Сохатинский монастырь был разогнан большевиками, и мать Агния поселилась в городе Новохоперске Воронежской области. В этот период мать Агния писала в своем дневнике: «Господи, помоги пережить все находящее, дай мне силы и терпения. Теперь мне нужна мудрость, чтобы самой решать серьезные вопросы, оставаясь одной на чужой стороне. 1929 год, февраля 18 дня».

Много скорбей, бед и унижений пришлось претерпеть матушке. Но она никогда ни словом не обмолвилась об этом.

В 1952 г. о. Севастиан вызвал ее в Караганду писать иконы для молитвенного дома. И 4 января 1952 г. скорый поезд 32 привез в Караганду мать Агнию. Трудно было ей прижиться в Караганде, первое время было у нее намерение уехать обратно Новохоперск, но молитвами батюшки осталась. Сначала она жила в церковной сторожке, где и писала иконы. Первая икона, написанная ею, была икона Спасителя с Евангелием для иконостаса, выполненная в одном размере с афонской иконой «Скоропослушницы». Когда матушка писала эту икону, о. Севастиан часто подходил и стоял рядом. И когда икона завершалась, в какой-то момент батюшка сказал: «Все, хватит, больше ни мазка». Ею написаны и другие иконы: Пресвятой Троицы, Вознесения Господня, Бегство в Египет, Воскресение Христово и много других, которыми украшена вся церковь. Также ее иконами украшена церковь Архангела Михаила в Караганде, церкви в Щучинске, с. Боровском, в Осакаровке и в др. городах и поселках. В Алма-Ату Владыке Иосифу ею было написано много икон, в т. ч. икона святителя Иоанна Тобольского.

В 1956 году мать Агния по благословению Святейшего Патриарха Алексия была пострижена в мантию.

Мать Агния была не только великой художницей, но и великой Старицей. Имела дар прозорливости, который скрывала от людей и обращавшимся к ней с вопросами иногда говорила: «Ну что? Я старый человек, я ничего не знаю, сижу за печкой, нигде не бываю». Но сама все знала и все видела.

Раиса Николаевна Анисимова (г. Челябинск)

«В сентябре 1966 года мы приехали из Челябинска в Верхотурье на празднование дня памяти преп. Симеона Верхотурского. Священник Верхотурской церкви о. Алексий спросил нас: «Вы были в Караганде? Там батюшка Севастиан есть, и только по его молитвам я живу. Съездите к нему непременно».

Мы долго собирались, откладывали поездку, и только в августе 1967 года перед Успением мы впятером приехали в Караганду, где узнали, что батюшка уже более года как умер. В Михайловской церкви нас встретила м. Анастасия и велела своей послушнице Анне Сидоровне отвести нас к м. Агнии. Мы пришли к ее дому, и матушка вышла во двор, упираясь на тумбочку, с помощью которой она ходила. Она посмотрела на нас таким пронизывающим взглядом, что я подумал: «Сейчас она увидит все мои грехи!» – и стала позади всех. Матушка сказала: «Приходите завтра. Причаститесь и приходите».

На следующий день, причастившись, мы пришли к матушке. От ее послушницы Марии мы узнали, что матушка всю ночь готовила для нас обед. Матушка посадила нас за стол и стала угощать. И щами, и кашей, и арбузами, и дынями, и виноградом, и чаем – чего только она для нас не припасла и не приготовила. Кормила она нас, кормила, мы ели, ели, уже объелись, а все едим. Такие мы были духовно голодные. А сама стояла на пороге своей кельи и на каждую из нас глядела. Потом взяла журналы, книги, открыла, где нужно, и каждому дала почитать. А когда почитали, стала давать нам подарки: кому платок, кому отрез на платье. Мы отказываемся: «Да не надо, у нас все есть», – зачем, думаем, обирать матушку? А Мария, послушница ее, говорит: «Берите, раз матушка благословила».
Мы взяли благословение писать ей письма, и я писала: «Матушка, как я Ваш обед вспоминаю, какой он был вкусный!» Она отвечает: «Приезжайте еще на обед». И каждый год в отпуск мы приезжали в Караганду к матушке.

В матушке меня привлекала ее доброта и ласка. Я была молодая, только начинала приобщаться к духовной жизни и встречала порой среди верующих людей жестоких и грубых. А матушка сразу расположила нас к себе своей доброжелательностью. Со временем я поняла, что эта доброта есть плод ее высокой жизни по духу. Матушка духовно меня растила, она поучала: «Без креста, без крестного знамения ничего делать нельзя, надо все крестить во имя Отца и Сына и Святаго Духа... Вся земля опутана сетями бесовскими, нужно все время держать молитву», – и все в таком духе говорила. А для меня тогда мало значили молитва и крест, и я все не могла взять в толк, что за бесы такие кругом?

Из Караганды в Челябинск мы выезжали вечерним поездом. В этот день мы причастились, нас проводили, посадили в вагон. Билеты у нас были взяты на вторые полки. Мы взяли постели и улеглись по своим местам.

Я сплю, но слышу, как объявляют Целиноград. Народу заходит очень много, молодежь идет с гитарами и садятся в наше купе на боковые места. И смотрю, столько с ними заходит бесят, такие маленькие, за полки когтями уцепились, хвосты у них закрученные, головами вертят, смотрят, куда бы прыгнуть. И внизу на полу их уйма, негде ступить! Я все это вижу во сне, хочу открыть глаза и не могу. Я вся сжалась от испуга: «Не дай Бог, – думаю, – прыгнут к нам!» Один бесенок отрывается от полки, идет в мою сторону и лезет ко мне в ноги. Я поджала ноги, крещу его: «Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа», – матушка же сказала, что надо крестом ограждать. И от этого страха, что лезут ко мне бесы, я проснулась, открыла глаза и еще вижу этих бесов. И потом, словно какая-то пелена с меня сошла, пропали бесы, но, смотрю, что народу зашло в вагон, действительно, очень много, и молодежь с гитарами сидит на боковых местах.

Я лежала до самого утра, боялась выпрямить ноги. Утром спутницы мои встали, собираются завтракать, а я боюсь спуститься на пол – ведь там столько бесов! Девочки спрашивают, что со мной? А я давай реветь, что после причастия бесов видела. Но была с нами одна духовная женщина и успокоила меня, что это видение было по сомнению моему, что Господь матушкиными молитвами открыл мне, как земля опутана сетями и сколько падших духов нас окружают.

Матушка воспитывала во мне веру, смирение и терпение. Но не всегда она говорила впрямую. Чаще было так. Спросишь у нее о чем-нибудь, она скажет: «Я не знаю». А потом открывала все через своих послушниц, которые тоже были духовные и понимали матушку. Она мне скажет: «Раиса Николаевна (матушка всех, и молодежь также, звала по имени-отчеству), идите, ложитесь, отдыхайте, отдыхайте». Я пойду в комнату, лягу, а они начинают разговор. И через этот разговор я получала ответы на все мои мысли и недоумения. Или благословит меня сходить на могилку к батюшке Севастиану. Я схожу, помолюсь там. И о чем я на могиле молилась, матушка постепенно мне дает ответ, как бы невзначай.

Я тогда ничего не знала ни о послушании, ни о старческом благословении. Как-то матушка говорит Марии: «Молочка бы купить». А я думаю: «Ой, матушка молока хочет! Пойду, куплю ей, сделаю для матушки доброе дело». Не подумала, что надо взять на это благословение, а решила сделать доброе дело втайне. Пошла в магазин – нет молока. Пошла в центральный магазин – тоже нет. Обошла полгорода, но молока не нашла и возвратилась ни с чем. Мария послушница спрашивает: «Где ты была?» – «Искала молоко для матушки». – «Да как же ты смела, – говорит, – без благословения уходить? Надо благословение брать». Я подошла к матушке: «Благословите сходить в магазин за молоком». Она говорит: «С Богом». И дает мне денег. Прихожу в магазин и как раз привезли молочные продукты. И я купила их ровно на ту сумму, которую дала мне матушка, копейка в копейку. Она знала, сколько мне понадобится денег.

Страница 1 из 2 | Следующая страница